Это издание имеет непривычный для нашего читателя формат: в одну книгу объединены стихотворный цикл и его филологическое прочтение. Но уже давно, со времени модернизма, поэзия и критика (или герменевтика) состоят в особенно тесной связи. Нередко в роли комментатора выступает сам автор. В настоящем издании «античные» стихи Ольги Седаковой читает филолог-классик Сергей Степанцов. Работы художника Василия Шлычкова, выполненные в уникальной технике (оттиски глиняных форм), – тоже своего рода прочтение «Стел и надписей».
Из «Послесловия» Сергея Степанцова:
Что же мы видим при этом первом приближении к поэтике «Стел и надписей»? Первое впечатление – матовость, полупрозрачность. Мы как будто узнаем перед собой изображения с древних греческих стел, но при попытке рассмотреть их яснее замечаем их непохожесть на то, что можем увидеть в залах музеев. Мы как будто опознаем в стихах античные размеры – но сразу же ощущаем, что эти размеры весьма усложнены тем своеобразным и многообразным «разрушением», которому они подвергнуты. Мы как будто слышим голоса изображенных на стелах ушедших людей, но смысл вести, проглядывающей в их словах и как будто адресованной нам, нигде не высказан прямо, ясно и вполне законченно. На всех уровнях нас приглашают и даже как бы втягивают в узнавание и уверяют в его возможности – и на всех уровнях отказывают в прямом и простом пути к нему. Что же делать? Как вести себя в присутствии этих стел и этих собеседников, чтобы услышать и понять их лучше? Кажется, ответ нам подсказывают уже частично цитированные строки первого стихотворения цикла:
Откуда нам знать,
кем человек отразится, глядя в глубокую воду,
гладкую, как алебастр?
Не это ли подсказка? Чтобы лучше понять, что хочет или что смогло бы сказать каменное изображение на каменной плите, не стоит ли посмотреть на него именно как на отражение в белой воде времени? Тогда – как знать? – может быть, мы увидим и услышим в этом отражении знакомые черты? Может быть, тогда последние слова книги: «Так скорее иди: я обгоняю тебя», – станут нам понятнее? |
