От признания правды о прошлом и готовности платить за него мы сейчас далеки, как никогда за последние 25 лет. Мы дальше от раскаяния, чем когда-нибудь, чем даже в доперестроечное время. Сами факты, за которые можно было бы принести покаяние, запрещаются к оглашению. Архивы становятся недоступными. Уже говорится об уголовном наказании «за фальсификацию истории», за оглашение каких-то фактов, которые будут противоречить официальной, триумфалистской версии истории. Поэтому – в чём каяться? Народу предлагается гордиться своим прошлым – всем и сплошь. Слово «гордость» стало главным словом, последних лет. Его пишут даже на упаковках чая и конфет: «Нам есть чем гордиться!». «Сделано в России с гордостью!» В этой гордости предлагается всем слиться и стать едиными, а тех, кто с этим не согласен, считать русофобами и иностранными агентами. Особенно странно, что это сочетается с православной идеологией. Вставание с колен – хорошая вещь, но верующим как будто предлагается опуститься на колени а то и сделать земной поклон? Это выражение преклонения перед святыней – и покаяния. А гордость? От нее вроде как отучают в верующих? Вроде как, принимая Крещение, человек обещает отречься от сатаны «и всей гордыни его»?
Можно сказать, что сейчас на какое-то широкое, солидарное раскаяние в происшедшем, на суд над ним рассчитывать абсолютно не приходится. Эта возможность пропущена нашей страной, пропущена, на мой взгляд, уже второй раз. Первый раз это было во времена знаменитой «оттепели», когда как будто начали распутывать всё это, но прекратили, не завершив и не осмыслив.
Конечно, решительный поворот страны от надежды на новое к ностальгии по славному прошлому ничуть не отменяет необходимости той работы, которую проделывает Мемориал и такие прекрасные начинания, как «Возвращение имен», «Последний адрес». Но заметим, что церковь в них принимает очень мало участия: это дело гражданского, то есть светского общества.
Но, как я говорила, это историческое покаяние, а точнее сказать, раскаяние, которого сейчас невозможно представить, не совсем совпадает с христианским представлением о покаянии или обращении. О нем я и хочу сказать – совсем немного.
Я хочу напомнить о том – собственно христианском – смысле покаяния или обращения, который вам, вероятно, хорошо известен. Покаяние, в отличие от раскаяния, от угрызений совести, обращено не в прошлое, а в будущее. |
