| Сегодня я начала бы, как и два первых докладчика, со слова катастрофа. Нет слова лучше, которое бы описывало время после Революции, чем это. Катастрофа – самое вместительное слово, оно включает в себя и что-то надличное, почти космическое, как будто это делали уже не люди, не говоря о том, чтобы отдельный человек. Оно включает в себя и преступления, и страдания, и демоцид (я недавно узнала это слово, его употребляют на месте геноцида, имея в виду убийство населения собственным правительством, убийство народа). И вместе с тем, это был демоцид, в который сам народ был включен очень сильным образом – или прямо участвуя, или терпя его. Волей или неволей он принял насилие. Так что катастрофа подходящее слово для этого времени, времени, которое не кончилось. И в этом, может быть, мой основной пафос: что мы говорим как будто после катастрофы, а на самом деле мы находимся внутри нее. |
