История слова «наш», от первой строки поэмы до ее апогея, последнего видения, составляет один из великих мотивов дантовской «Комедии». И мне хотелось, чтобы русский читатель мог уловить такие сквозные мотивы-нити, из которых ткется поэтический холст «Комедии» (образ повествования как ткани, диалога как работы на ткацком станке дорог Данте). Перевод ключевых слов «синонимами» (неизбежный в случае стихотворного перевода) просто лишает такой возможности.
Таким образом у меня собралось много заново переведенных фрагментов из «Комедии» и других сочинений Данте. Всё это были переводы, близкие к буквальному. Между ними и попыткой переводить текст сплошь лежала еще своего рода пропасть. Во всяком случае, я понимала, что принятым у нас путем перевода – соблюдая терцины, метр, рифмы оригинала – я не пойду.
Я совсем вкратце коснусь этого принятого у нас принципа стихотворного перевода. Стихотворный текст переводится на русский язык с соблюдением всех его формальных элементов: стиха, рифмы, строфики, длины. Такой тип перевода окончательно установился как переводческий канон в советское время. Я не буду обсуждать его в деталях. Я сама перевела немало, исходя из этих, очень жестких требований повторения внешней формы оригинала. Несомненно, и с такими установками может возникнуть переводной текст, который будет звучать как «нормальные» стихи, написанные на русском языке. Но такое случается крайне редко, а поток стихотворных переводов в целом производит угнетающее впечатление. Соблюдение внешней формы влечет за собой некоторые почти неизбежные следствия. Во-первых, переводчик – успешно или нет, в зависимости от его тезауруса и версификационной техники – непременно идет путем замен слов оригинала «синонимами». Во-вторых, синтаксис фраз становится искусственным. Пропадает порядок слов оригинала, а новый не выстраивается. А сам Данте сочувственно цитировал бл. Иеронима, переводчика Библии: “et verborum ordo mysterium est”, «и порядок слов – таинство». Именно ordo verborum делает из плоскости речи живое пространство со своей глубиной и освещением: в этой речи есть слово ближнее и слово дальнее, ярко освещенное и уходящее в тень… Именно этого мне не хотелось терять в Данте, который в каждой фразе – резко или тонко – выдвигает вперед какие-то слова и отдаляет от света внимания другие. В этом его богатейшая словесная драматургия.
И, кроме создания общей смысловой перспективы высказывания, ordo verborum предполагает то чудесное соседство слов, которое всегда удивляет нас в поэзии.
Итак, ради живого ordo verborum, ради сохранения ключевых слов оригинала, ради ясной артикуляции смысла я решила пожертвовать воспроизведением стихотворной формы в узком смысле. И все же свой русский текст я не назвала бы подстрочным или прозаическим переводом. В нем есть постоянная мысль о ритме фразы-строки. Это своего рода верлибр. |
