| | От автора
Кaк принято начинать: habent sua fata libelli (есть у книжек судьба). Все, что включено в настоящее издание: стихи разных лет, переводы, проза эссеистическая и исследовательская, – все это никогда не задумывалось как единая книга, хотя бы и в двух томах. Скорее, это собрание многих книг, которые никогда не увидели света в своей задуманной форме (так, например, по замыслу автора, таким вещам, как "Китайское путешествие" или "Тристан и Изольда" или прозаическая "Похвала поэзии", естественно было бы существовать в форме отдельных книжек). Видимо, такова была их судьба.
Когда готовится издание, подводящее какие-то итоги, обычно его делают как бы вторым слоем, собирая и выбирая из уже известных читателю вещей. Но в этот двухтомник, в силу той же "судьбы" (которая была общей для многих авторов в нашей стране), включены вещи прежде неопубликованные или же опубликованные в зарубежной, самиздатской, малотиражной прессе, иногда в переводе прежде, чем по-русски. Задача собрать и составить два тома при таком положении дел приводила автора в отчаянье. Это издание стало возможным только благодаря тому, что труд составителя (в который входило и разыскивание пропавших вещей, и "реконструкция" их текста, испорченного в плохих копиях и непроверенных публикациях) взяла на себя Анна Ильинична Шмаина-Великанова. Таким образом, эта книга как книга принадлежит ей.
Читатель найдет во втором, прозаическом, томе так много суждений и о поэзии, и о себе, что я не буду занимать его внимание этим здесь, во вступлении. Единственное, что, вероятно, стоит предварительного объяснения: почему и зачем вообще такoe количество аналитических, критических, исследовательских работ сопровождает стихи? Разве это дело стихотворца, разве это не мешает свободному и безотчетному вдохновению – и даже (по распространенному мнению) не компрометирует его, вызывая в памяти злополучный образ Сальери?
Я могу ответить на это тем, что, во-первых, работа понимания (понимания словесности прежде всего или формы в самом широком смысле) для меня всегда была так же притягательна, как создание стихов. И во-вторых, по моему мнению, в искусстве бывают такие времена, когда продумывание самых его основ становится совершенно необходимо: без этого сочинительство превращается в какую-то фабрику, производящую негодные, заранее устаревшие, лишние вещи. Такие времена называют кризисными или поворотными. Я совершенно уверена, что такое время выпало нам.
И в заключение приведу известный латинский стих о "судьбе книжек" полностью: его привычный смысл сильно изменится.
Pro captu lectoris habent sua fata libelli.
В уме читателя рождается cудьба книжек.
О.С.
29 июня 2000.
Москва |
|
