Из того, что Сергей Сергеевич Аверинцев написал, продумал, сделал, еще очень многое не прочитано, я уже не говорю о том, что не продолжено. Сергей Сергеевич открыл так много путей в будущее для филологов, для гуманитариев, для библейской герменевтики – открыл области, которых просто не было. О чем-то из этого я и попытаюсь сказать.
Само название моего сообщения «Исследователь христианства» должно звучать довольно-таки странно – я думаю, никто не привык к тому, что есть такое занятие как исследование христианства. Что это такое?
Сам Сергей Сергеевич определить свою специализацию затруднялся, и тут мы можем сказать, что не было бы счастья, да несчастье помогло. В одной своей беседе он объяснял, что то, чем он занимался, было невольно вызвано обстановкой – атеистической цензурой, в которой он начинал работать и от которой только в конце жизни смог почувствовать себя свободным. Писать прямо богословские труды было немыслимо, и был найден такой путь, который можно назвать герменевтикой, комментарием, примечаниями прежде всего филологического и исторического характера на священные тексты, литургические гимны и другие образцы христианской культуры. Кому пришлось жить в те времена, помнят, что жанровая система в советское время была удивительно смещена. В энциклопедических словарных статьях можно было сказать то, чего нельзя в журнальных публикациях и научных сборниках. На эти тексты цензура смотрела прикрыв глаза, не вглядывалась – надо же людям сообщать какие-то сведения. У цензоров оставалось уважение к словарям и энциклопедиям. Другим жанром, где можно было сказать самые неожиданные и новые вещи, был комментарий: цензура читала текст, но комментарии оставляла как будто бы без внимания. Я помню, как впервые читала дантовскую «Новую Жизнь», в которой в начале, перед самим текстом Данте, был помещен нормальный советский текст, где эта «Новая Жизнь» трактовалась так, как это нужно было в советской системе значений – как предшественник психологического романа и т.д. А потом открываешь в конце книги комментарий, сделанный совсем молодым Аверинцевым, сверстником Данте, который писал «Новую Жизнь» в 26–27 лет. Там поясняются все богословские отсылки, все символические значения и тем самым совершенно опровергается то, что говорится во вступительной статье.
Таково было соотношение жанров в подцензурное атеистическое советское время. И Сергей Сергеевич в этих двух странных, маргинальных для филолога жанрах высказал множество своих самых глубоких и интимных наблюдений и мыслей. Поэтому нам стоит читать его статьи, собранные из разных энциклопедий. Слава Богу, у нас есть этот большой изданный в Киеве том «София-Логос», где собраны эти словарные статьи, которые Сергей Сергеевич писал для Философской энциклопедии и для энциклопедии «Мифы народов мира». Так тогда обстояло дело, что удивительные и очень важные вещи о христианстве он сообщает в этом двухтомнике «Мифы народов мира».
Что же такое «исследователь христианства», что исследовал Сергей Сергеевич и что значило исследование в этом смысле? Это было нечто совсем другое, чем знакомое нам теперь сравнительное религиоведение. Такого подхода нет ни среди церковных писателей, ни среди светских. Вот такая удивительная позиция, о которой я немножко скажу подробнее. |
