Издательство Яромира Хладика опубликовало книгу переводов Ольги Седаковой «Четыре поэта». В «четверицу» входят Рильке, Клодель, Элиот и Целан. «Какой джентльменский набор», – отозвался в разговоре со мною об этом Павел Пепперштейн. И был прав. Это Большие поэты. Поэты, не только определившие качество собственного голоса (о чем часто говорил Бродский – «найти свой голос», «освободить его») – но и создавшие некую стилевую волну, ухватывающую поворот самого времени, само дыхание и пульс века в его разговоре о бесконечном. Их слава интернациональна, а тот язык поэзии, который они смогли получить на основе национальных языков, – особого, небывалого качества.
Почему эти четверо, а не кто-то другой? В четырехтомнике Ольги Седаковой, в один из томов которого вошли именно переводы, было и много других – но собраны в четыре именно эти. Собраны в четверицу – а четверица – знак стихий, сторон света, всего мира. Это собранный мир – мир в руке кого-то Пятого. Вероятно, того, кто переводил.
От Юнга, Ницше, Лакана и Хайдеггера – каждый хочет ее собрать. Четверица – важный знак двадцатого века. Как сказала на презентации религиовед, библеист Анна Ильинична Великанова, в иудео-христианской традиции четверка – не самое популярное число: важнее семерки, тройки и другие. Если только не заметить, что четыре – число еврейской Пасхи. И также – что это Крест. Верх-низ-право-лево. Похоже, кто соберет четверицу, держит в руках весь мир. Вероятно, в какой-то момент каждый должен собрать свою. Хоть как-то. Эта же четверица выполнена абсолютно. |
